Butcher в принципе полон контрастов. Востребованный мастер и влиятельный предприниматель — сегодня трудно представить, что за его плечами непростой путь. Он — яркий пример self-made и воплощенная русская мечта. Редкий случай, когда небогатое детство, разбитные 90-е и работа мясником в гастрономе обернулись повсеместным успехом: от любящей семьи до собственных бизнес- и рекламных проектов. Такой, казалось бы, далекий от мира живописи опыт повлиял на творческое позиционирование.
Он видел и испытал многое, поэтому интенция у картин всегда разная, а вот энергия неизменна. От радости до отчаяния — его работы передают широкий диапазон эмоций, с которыми он сталкивался. Каждое полотно — не просто абстрактный всплеск, а своеобразный диалог с прошлым, попытка осмыслить случившееся и трансформировать будущее. И здесь речь не о глобальном, а о внутреннем. Butcher не пытается «вылечить мир»: он видит цель в исследовании самого себя, переживаний и опыта. Рафинированный эгоизм, но в таких откровенных арт-высказываниях зритель видит свое отражение.
Свое, а не других живописцев. Безусловно, искусство возникает не в вакууме, и визуальное восприятие немыслимо без контекста. Butcher погружен в тему. Знает Ван Гога и Рембрандта, любит Матисса, Сурикова, Ротко и Уорхола. Окружен именитыми галеристами, коллекционерами, критиками, интеллигенцией. Но в своем творчестве самобытен, естественен, искренен, поэтому творит без рамок: сегодня пишет акварельный пейзаж, завтра — углем выводит силуэты. Кистями, карандашами, пальцами. На холсте, на салфетке или на полу. Нет разницы, нет привязки к формату, оглядки на авторитетов. Только поток бессознательного, который и являет собой искусство.
Как в творчестве, так и в жизни Butcher не ограничивается одним амплуа. Художник, предприниматель, девелопер, меценат, коллекционер — далеко не все его реноме, ведь он не привык довольствоваться малым. Отвечая на вопрос «как стал коллекционером?», говорит, что нуждается в красоте, но не терпит массовость.
«Я не понаслышке знаю, каких трудов стоит путь к признанию. Как тяжело сменить окровавленный мясницкий фартук на Венецианскую биеннале. Поэтому, когда мы с супругой решили украсить наш дом, купить копеечную репродукцию Матисса я не мог. Выбор пал на подлинного, понятного мне Михнова-Войтенко — художника, которого я также люблю и который мог «впустить меня в свой круг» здесь и сейчас. Считайте снобом, но я не выношу, когда истинное творчество обесценивают масс-маркетом. Живопись, скульптура, дизайн — это дорого, и так должно быть. Это внешний престиж, статус, но еще это откровение. Тени, цвета, мазки, линии — смыслы, которые в переходе не купишь. Я знаю цену творчеству и хочу ее платить. Такого же мнения обладатели моих произведений. А что до Матисса — он в перспективе, полумеры мне не нужны», – делится ArtButcher.
Чтобы заполучить в коллекцию его работу, одних денег мало. Он создает эксклюзивные произведения, которые доступны лишь ограниченному кругу лиц. Поэтому лично и тщательно выбирает своих покупателей. Предпочитает доверять работы тем, кто разделяет его взгляды: ценит откровенное искусство, эстетику и претенциозность, но видит и инвестиционный потенциал. Картины Butcher`а — та самая функциональная роскошь. Они преображают интерьеры, укрепляют престиж обладателей и становятся выгодным вложением.
Главный посыл моего творчества — саморефлексия. И она же — его движок. Мне кажутся пошлыми попытки наделить живопись великой миссией, убедить зрителя в своей «инаковости». Я просто выплескиваю себя на холст.
Есть мнение, что художники пишут оттого, что жизнь их не устраивает. Я с этим тезисом во многом согласен. Для меня живопись — возможность забыться, абстрагироваться от реальности. Как и любой успешный предприниматель я периодически «дохожу до ручки»: больше не хочу следить за скачками валюты, волатильностью рынка, и тогда берусь за кисть. Могу сутками пропадать в мастерской или опустошить себя буквально за час — время здесь не имеет значения, главное результат.
И результат — всегда больше, чем арт-терапия. За последние 10 лет я создал около 50 картин на стыке внутреннего и внешнего. В них всегда много цвета, но минимум facial expression. Это громко-тихое творчество. Я пропагандирую практичную эстетику, или роскошный практицизм. В хорошем смысле утилитарное искусство, которое можно вписать в интерьер и погружаться в него ежедневно. Лаконичный люкс, за которым стоит яркий эмоциональный фон. Или не стоит — всё зависит от восприятия будущего владельца работы.
Я уважаю признанных мэтров, но у меня нет кумиров и авторитетов. В погоне за образцом велик риск заимствований, а мне это не интересно. Эксклюзивность — яркий маркер истинного искусства. Именно поэтому мои картины самобытны, всегда в единственном экземпляре и редко попадают в коллекции. Уверен, неповторимость произведения помогает укрепить связь между ним и его обладателем, создает особую ценность для тех, кто решается внести мои полотна в свое пространство.
Так кто скрывается за именем ArtButcher? Успешный петербургский бизнесмен, который живет по принципу «заработай или умри» и видит в картинах инвестиции. Экспрессивная личность, для которой живопись — способ заземлиться. Творец, намеренный трансформировать мировоззрение окружающих. Или бывший мясник, который воплотил «русскую мечту», заменив поварской тесак на кисти.
Навесить ярлык с ним не получится. Но точно можно сказать одно: мяса в его творчестве много. Это не эфемерное, а фундаментальное нажористое искусство. Многослойные композиции, где можно уловить отголоски каждой из его ролей. Плотная, уверенная и контрастная живопись — такая же, как он сам.
